РАДИ ЗЕМЛИ

 

  

 

 

   Оборона оказалась даже слабее, чем он думал.

   Они прошли сквозь нее, как хорошо наточенный клинок проходит сквозь мягкое мясо, и свист их двигателей  в самом походил на тревожное и мягкое пение клинка. Они тоже оставляли за собой кровь - алые бусины разрывов. Бусин было много и становилось все больше с каждой минутой. Они украсили землю замысловатым хаотичным узором, тысячи тысяч распускающихся и тут же исчезающих роз.

   Илья подумал, что оборона у аборигенов и в самом деле ни к черту. Он заложил крутой вираж, от которого загудел корпус флайта, а в деснах появился привычный зуд. Ни орбитальных флеггеров, ни плазменных батарей, ни приличных излучателей... Несколько примитивных спутников - эскадрилья сожгла их мимоходом, не меняя курса - безнадежно устаревшие турели, беспомощно пытающиеся нащупать стремительные и хищные клинья атакующих флайтов, столь же старые летательные аппараты. Не оборона, а пустое место. Илья подумал, что аборигены никогда ничему не учатся.

   В конце концов они все-таки аборигены.

   - Второй заход, - сказал он в микрофон хриплым после перегрузок голосом, - Земля!

   Ведомый отозвался сразу же.

   - Поднимаюсь на двести. Подавил зенитную точку в четвертом квадрате. Прикрываю.

   Голос у него тоже был хрипловатым, но по другой причине - ведомый не был человеком.

   Под ними был город - бетонная крошка разрушенного муравейника, черви чадящих пожаров извивались и  скручивались. Как будто они могли чувствовать боль. Илья шел на небольшой высоте и даже без помощи услужливого обзорного экрана мог видеть, как перемалываются в пыль дома, как почти неразличимыми точками и штрихами скользят вниз черные капли зажигательных и кассетных бомб. Чтоб через мгновение превратиться в тысячи тысяч роз. Зрелище это давно его не завораживало, он смотрел больше по необходимости - аборигены, может, безнадежно отстали в военном деле, но это не значит, что им не придет в голову угостить пролетающий на сверхмалой флайт чем-то взрывающимся и неприятным в неприкрытое,  белесо-бледное, как будто покрытое лунным загаром, брюхо. Аборигены всегда сопротивляются до последнего, это он помнил всегда. Когда их города превращаются в руины, когда уничтожены последние армии и орбитальные спутники, когда из их ощерившейся пасти выбивают последний ядовитый зуб - все равно сопротивляются.

    Но Илья знал, как тщетны и бесполезны эти попытки. За ним была Земля.

   - Цель, - быстро сказал ведомый, - Десять часов, набирает высоту. Курс семнадцать.

   - Вижу, - сказал Илья, но все равно добавил, - Спасибо, Дэль.

   Дэль хмыкнул. Может, у их расы не было принято благодарить за такого рода услуги.

   Цель пыталась оторваться от земли - что-то вроде флайта, но с парой реактивных двигателей. Илья, шедший выше, хорошо видел ее узкий рыбий силуэт на фоне чадящих руин. Глаз привычно определил скорость, высоту и курс. Это можно было доверить приборам, но Илья всегда полагался в первую очередь на себя. Это стало полезной привычкой.

   - Не уйдешь, - прошептал он, заводя флайт на курс атаки, - Земля!

   Послушная стальная птица среагировала как надо, быстро и правильно. Вспоров кипящий от близких разрывов воздух ребристым белесым крылом, она камнем рухнула вниз, настигая беспомощный корабль аборигенов. Набери он высоту и скорость, у него была бы тень шанса спастись. Но примитивные двигатели превратили этот шанс в пыль. Мгновеньем позже в пыль превратился и весь корабль - когда Илья, прищурившись, мягко нажал гашетку. До его ушей донесся лишь приглушенный гул, шум работающих под крыльями автоматических крупнокалиберных блоков. Корабль аборигенов неожиданно вздрогнул, но траектория его измениться не успела, в стороны полетели клочья обшивки, двигателя, турбин, прозрачного колпака, крыльев. Со стороны могло показаться, что корабль крошится, рассыпаясь, точно его точат изнутри загадочные и огромные термиты. Под стальными бичами крупнокалиберных пуль он превращался в труху. Как падало то, что от него осталось Илья уже не видел, его флайт стал набирать высоту, оставив поверженного врага за крылом.

   Высоко в небе висели исполинские туши "Мельхиоров", солнце освещало их бронированные бока, причудливые выступы отражателей и батарей, золотило багровым закатным румянцем обшивку. Их было больше десятка и они ждали, зависнув в высоте, молчаливые зловещие гиганты, не обращающие внимания на копошение насекомых на поверхности. Способные стереть в порошок планету, они умели ждать. И ждать им оставалось уже недолго.

  - Заходим на батарею, - сказал Илья, больше чувствуя, чем наблюдая на дисплее присутствие молчаливого напарника, - Страхуй на всякий.

   - Понял, - откликнулся Дэль, - Плазмой?

   - Нет, к чему. Хватит с них и пуль. Готов?

   - Готов.

   - Ну тогда поехали... За Землю!

   Боевой клич зазвенел в тесной кабине пилота, отразившись тут же потухнувшим эхом. Он стал привычным, он рождался где-то глубоко внутри и сдержать его было невозможно. Илья и не пытался.

   Батарея расположилась на окраине города, тщетно пытаясь замаскировать свою неуклюжую тушу в зелени деревьев. Бесстрастные глаза объективов нашли ее очень быстро. неподалеку расположился мобильный радар, Илья подумал, что вторым заходом надо залепить и ему, но поздно - кто-то из эскадрильи уже приметил вкусную мишень и накрыл ее плазмой. Комариный звон потревоженного сотнями двигателей воздуха нарушился звучным тяжелым хлопком и радар превратился в крохотную шаровую молнию, почти сразу же растаявшую без следа. От радара не осталось даже осколков, Илья подумал, что на такую цель нечего было расходовать заряд плазменного излучателя. Впрочем, дело приближалось к концу, эскадрилья свою работу здесь практически

 выполнила, пусть ребята пошалят...

   Его флайт, качнув крылом, вошел в крутое пике и начал заход. Илья чувствовал сопротивление воздуха точно своим телом, в его руках послушный флайт двигался легко и уверенно, точно легкая учебная "Стрекоза", а не тяжелый суб-орбитальный штурмовик класса "Саланг". Батарея приближалась очень быстро, скоро уже можно было рассмотреть острые шпаги ее стволов и блики солнца на бесполезной уже броне. Ее можно было уничтожить и с гораздо меньшего расстояния, но Илья поймал себя на желании приблизиться почти вплотную и посмотреть, как будет умирать враг.

   "Враг, - напомнил он себе, поглаживая теплую приятную пуговицу гашетки, - Не люди. Враг".

   Ему не было жаль аборигенов, хотя он иногда и ловил в собственной груди тонкий скользкий хвостик сочувствия, они выбрали путь против Империи и, значит, против Земли. А против Земли не имеет права идти ни одно разумное в Галактике. Потому что Земля - это свято.

   Кажется, на батарее в последнюю секунду заметили приближающуюся с громыхающего и звенящего неба беззвучную смерть. А может, просто нервы дернулись у наводчика или забарахлила примитивная аппаратура -  когда он снизился до полутысячи метров, стволы качнулись в его сторону. Илья нажал гашетку, чувствуя удовольствие от того, как мягко и упруго теплая клавиша скользнула вниз. Земля вокруг батареи затрещала, хлынула земляными потоками, скрыв ее саму за коричневым пыльным саваном, сквозь эту мантию внутри что-то взорвалось, проглянул сухой оранжевый лепесток огня. Подтверждение ему не требовалось, он всегда уничтожал цель с одного захода. Дэль на всякий случай стеганул по тому месту, где была батарея, очередью - больше страхуясь, чем по необходимости.

   Илья не поднял флайт, позволив ему нестись над самыми верхушками бетонных руин. Когда-то, наверно, красивые и гордые дома теперь проносились под крылом как старые храмы какой-то древней и давно забытой Галактикой  религии. Даже целые, они были безжизненны, мертвы и безлики. Повинуясь какому-то странному чувству, Илья выпустил полдесятка тяжелых бомб. Он никуда не целился, просто отделил тяжелую гроздь, метнул ее не глядя вниз. Ставший на несколько тонн легче флайт довольно подпрыгнул, пошел еще быстрее. Секунд пять или шесть висела тишина, тугая тягучая полоса тишины, когда кажется, что взрыватели не сработали или бомбы не отделились от флайта. Пять или шесть секунд щемящей неуверенности. Так бывает всегда, Илья за все двадцать лет службы в имперском флоте так и не смог побороть это чувство. А потом тишину разметало оглушительно хрустящими осколками, заволокло шипением, скрежетом и скрипом. Точно гигантская кошачья лапа, выпустив когти, впилась в податливый и мягкий камень. На обзорном экране Илья видел, как несколько домов позади него опускаются вниз и рассыпаются, так и не успев коснуться земли. Как выворачиваются наружу ребра перекрытий и внутренних стен, как стекает пенящая мантия дыма и пыли, обнажаются причудливые тонкие узоры трубопроводов. Кажется, там были аборигены, ему показалось, что на дисплее мелькнули крошечные фигурки, сыпящиеся вниз вместе с осколками своего развороченного бомбами улья. Проверять он не стал.

   - Зачем? - просто спросил Дэль. Илья опять подумал, что человек на его месте не был бы таким сухим и невозмутимым.

   - А пусть. К чему обратно на орбиту тащить.

   - Не вижу смысла.

   - Смысла... есть смысл, только не поймешь ты.

   Ведомый действительно врядли бы понял его. Хоть он и был органическим гуманоидом, а его соплеменники примкнули к Империи, избежав истребления как прочие аборигены периферийных миров, некоторые вещи ему давались с трудом. Скорее всего Земля для него была лишь звуком.

   - Хорошо. Разворачиваемся?

   - Да. Поможем ребятам.

   Город трещал, звенел и превращался в прах. В мелкую бетонную пыль. В неправильные осколки стекла и бетона. На его теле все расцветали огненные розы, эскадрилья работала тщательно и планомерно. Скоро работа будет закончена и тогда к делу приступят великаны "Мельхиоры". Но врядли он уже это увидит.

   Илья выровнял флайт, направив его в ту сторону, где в небе мелькали серые штрихи эскадрильи, едва видимые в закатном свечении. Место их работы обозначали разрывы и треск стрельбы. Сопротивления не было, эскадрилья равномерно додавливала остатки обороны. Помогать нужды не было, парни были проверенные, опытные, но и без дела жечь топливо Илья себе позволить не мог. За ним была Земля.

   - Пуск! - вдруг сказал Дэль, кажется впервые в его голосе появилось что-то напоминающее человеческие эмоции, - По тебе пуск! Земля, сто...

   Флайт Ильи начал крутой маневр еще до того, как до его пилот дошел смысл сказанного. Руки сделали все сами, а послушный "Саланг" повиновался беспрекословно. Флайт свечой вонзился в небо и стал стремительно набирать высоту, рассыпая десятки невидимых из кабины ловушек. Перегрузка тяжелой чугунной цепью опутала тело, заставив Илью сжать изо всех сил зубы и напрячь мышцы. Пространство и время спутались, смешались, оставив только гул напряженных до предела двигателей и скользкую ледяную жилку в мозгу, бьющуюся в такт сердцу.

   Он должен был успеть.

   Но он не успел. Флайт тряхануло - несильно, но этот удар Илья почувствовал всем телом. Точно он протаранил что-то невидимое и теперь оно повисло на фюзеляже рваными трепыхающимися лохмотьями. Скорость стала падать, флайт вздрогнул еще раз и стал косить носом. Илья выругался сквозь зубы. От злости кровь стала густеть в жилах, он едва расслышал слова ведомого:

   - Илья, ты в порядке? Двигатель цел?

   - Двигатель-то цел, - сказал он, - Толку. Эти ублюдки в хвост угадали. Управление к черту.

   Флайт еще двигался, тянулся к небу, но он слабел с каждой минутой, как рыба, выкинутая на берег. Он хотел жить, он хотел высоты и свиста ветра, он хотел нести смерть врагу и крушить, но сталь не менее смертна, чем человеческая плоть.

   - До станции дотянешь?

   - Нет, - сказал Илья, - Придется садиться. Сейчас найду место. Интересно, из чего это они мне приложили, мрази...

   - Переносной зенитный комплекс. Видимо, слишком примитивный для нашей системы безопасности. Место пуска я зачистил.

   - Угу, - Илья был слишком занят чтоб проверять это, его сейчас больше беспокоил флайт, - Дэль, следи за небом. Ты на прикрытии.

   - Понял.

   - Ну давай. Посадим нашу пташку. Во имя Земли!..

   Управлять флайтом становилось все труднее, он вырывался из рук, смертельно раненной птицей трепыхался, стонал, но Илья сумел выровнять курс и начать снижение. Ситуация, конечно, паршивая, первый сбитый борт в эскадрильи за два последних месяца, но жизнь есть жизнь. Каждый поднявшийся вверх должен быть готов, что придется и спускаться. Причем иногда спускаться очень неприятно.

   Он выбрал место на окраине города. Там еще стояли целые дома, но снизившись, он заметил чернеющие, выжженные изнутри, провалы окон. Вероятно, недавно кто-то устроил здесь хорошую чистку термобарическими бомбами. Бетон в некоторых местах почернел, краска осыпалась, черепица вздыбилась полурасплавленной  уродливой чешуей. Но Илье это было безразлично, он думал только о том, как посадить "Саланг" и при этом не угробить то, что уцелело.

   Машина пошла послушно, на несколько секунд вдруг обретя управление, но когда до земли оставалось метров десять, сорвалась, начала заваливаться, задрожала. Небо два или три раза перевернулось в оглушающе звенящем танце, затрещало что-то на приборной панели, стало неожиданно жарко. Чувство падения залило внутренности Ильи, враз ставшие мягкими и уязвимыми, ледяной росой, высосало из тела всю кровь, оставив вместо нее вакуум.

   А потом мир вздыбился, грохнул, треснул по всем швам, зазвенел разбитым стеклом. Илью едва не вырвало из пилотского кресла вместе с фиксаторами, сталь под ним затрещала, грудь сдавили тысячи твердейших стальных пальцев, да так, что перекошенный рот не в силах был вобрать хоть глоток вонючего горячего воздуха.

   - Как? Прием. Как? Илья, порядок? Илья!

   - Ж-жив, - сказал Илья, дрожащими негнущимися пальцами снимая шлемофон. Волосы на голове оказались мокрыми, на лбу горело несколько свежих царапин. Супергласс кокпита при падении треснул, хоть и выдержал, за ним оседали клубы пыли, сквозь которые уже были видны обгоревшие зубы домов, - Почти дотянул. Но флайт, кажется, в хлам.

   - Я уже запросил станцию. Через десять минут спустят капсулу.

   - Ну и отлично. Постереги пока меня сверху, Дэль, мало ли...

   - Конечно.

   Он с трудом выбрался из кабины, повозившись с заклинившим фиксатором, удерживающим его на месте. В голове еще гудело, но мир вокруг обрел четкость и запахи. Руки все еще дрожали.

   "Что ж, - подумал он, ощупывая рукой покореженную сталь обшивки, горячую даже через толстую кожу перчаток, - Все-таки это был славный полет. И мне все-таки повезло. Ничего, подышим воздухом пару минут, это уже ерунда".

    Ступени, конечно, не опускались - заклинило. Илья перепрыгнул через борт, приземлившись на затертый старый камень тротуара. Дома, эти белые маленькие кубышки, лежащие в пестром беспорядке, снизу смотрелись совсем иначе. Илья даже подумал, что архитектура, может, и странная, но в чем-то похожа на знакомую ему. Какие-то едва видимые линии, черты... Что-то узнаваемое было в этих основательных и вместе с тем элегантных глыбах, в широких проемах окон, в прямых чертах балконов и крыш. Наверно, где-то ему уже приходилось видеть что-то похожее. Он напряг память, но припомнить не смог, за последние два месяца его эскадрилья побывала не в одном мире. А после того, как она его покидала, рассматривать там уже было нечего.

   - Наверно, гуманоиды, - сказал он сам себе, - Может даже млекопитающие.

   На самом деле это было ему безразлично. Любая форма жизни, выступившая против Земли, должна быть уничтожена. Гуманоидность не играла никакой роли.

   Город был пуст, молчалив и огромен. Илья подумал, что ему еще повезло - даже десять минут прождать здесь не очень приятно. Прежде ему никогда не доводилось бывать в мертвых городах. Он покидал их еще до того, как огненное дыхание "Мельхиоров" превращало камень, плоть и сам воздух планеты в однородную, уже безопасную, массу. Каменные громады обступили его, чтоб рассмотреть их приходилось задирать голову, отчего ныла ушибленная при посадке шея. Домов было много, они безучастно смотрели выжженными слепыми глазами, не замечая ни самого Илью, ни обезображенного флайта посреди мостовой. И Илье еще раз показалось, что в них есть что-то знакомое.

   Рядом что-то зашуршало, боковым зрением Илья заметил скользнувшую от одной стены к другой тень. Рефлексы не подвели и сейчас. Он еще не успел ничего толком сообразить, а руки, враз переставшие дрожать, уже успели вытянуть из кобуры оружие. Укороченный армейский излучатель плюнул синей бесшумной искрой. Илье давно не приходилось держать его в руках, он и рассчитан был на экстренные ситуации, когда пилоту надо защитить свою жизнь после аварии, но почему-то сразу понял - попал. Наверно, сработало то же чувство, которое сообщало ему о попавшей бомбе или пораженной цели. На земле ли, в воздухе - человек везде одинаков...

   Разряд превратил аборигена в обгоревшую деревяшку, укутанную в дымящиеся, потерявшие цвет, лохмотья. Ветра не было и Илья почувствовал запах, горьковатый запах свежей золы и щекочущий - ионизированного воздуха. Рядом с аборигеном лежало оружие, какой-то неуклюжий, непривычно массивный пистолет. Больше никого по близости не было.

   - Что у тебя? - спросил Дэль. Должно быть, увидел вспышку излучателя сверху. Илья задрал голову и увидел флайт своего ведомого, едва различимый в небе тонкий силуэт, похожий на контур длинной зазубренной стрелы.

   - У меня уже все, - он засунул излучатель в кобуру. Личным оружием ему приходилось пользоваться очень редко, пришлось повозиться с непривычными застежками, - Абориген. Пытался подобраться поближе.

   - Мертв?

   - Да.

   - Гуманоид?

   - А?.. - Илья сперва не понял.

   - Он гуманоид? Я еще не видел местных аборигенов. На кого он похож?

   Илья с опозданием подумал, что ему самому прежде тоже не доводилось увидеть вблизи местного обитателя. В этом не было ничего странного, его работа мало для этого подходила, да и особым любопытством он никогда не страдал. На любой планете, в любой системе, испепеляя землю под собой, он всегда мысленно видел одно и то же лицо, лицо врага Земли.

   - Гуманоид, - сказал он, помедлив, - На кого похож?.. Сейчас уже не разберешь. На нас похож был, кажется.

   - Он человек?

   - Не знаю. Может. Уже никакой разницы... Во имя Земли. И кажется, это был ребенок.

   Не зная, зачем, Илья вдруг снял свой форменный черный китель с серебряным сверкающим шевроном имперского флота на рукаве и укрыл им обгоревшие останки. Это было совершенно напрасно, бесполезно и глупо, оставалось надеяться, что Дэль с высоты этого не разглядит.

   Напарник, обычно молчаливый, точно почувствовал, что о нем подумали.

   - Илья...

   - Что? Уже время?

   - Нет, еще шесть минут. Я спросить хотел.

   - Спрашивай, чего тянуть.

   - Вы убиваете и людей? Я имею в виду, даже свой биологический вид?

   Илья вздохнул. В выжженном городе было очень жарко, все вокруг было раскалено плазмой и высушено до того, что кажется, будто и глаза высохнут, если позволить им на что-то смотреть.

   - Мы убиваем не людей или биологический вид, Дэль. Мы уничтожаем врагов во имя Земли. Даже если они люди, да.

   - Извини. Это... необычно для меня. Я еще не все понимаю.

   - А что тут понимать... Любой мир, отказавшийся присоединиться к Империи, приходится уничтожать. Это наша работа, ты знаешь не хуже меня. К чему это?

   - Но почему тогда не ради Империи? Почему Земля?

   - Нашел ты время спросить... - Илья устало усмехнулся, - Империя - это всего лишь Империя. Она есть и мы служим ей, но сама по себе она мертва. Это просто форма. На самом деле мы служим Земле.

   - Это ваша перво-планета? - уточнил Дэль.

   - Это наша родина. Перво-планета. Родина, которую мы покинули и потеряли так давно, что и сами не помним. Она стала нашим символом. Ты не человек, не поймешь.

   - Она была уничтожена?

   - Не знаю. Этого никто не знает. Наши предки покинули ее сотни лет назад. Тогда мы были молоды, а техника была ненадежна и примитивна. Мы просто заблудились, Дэль. Не мы, а наши предки, конечно... Космос поглотил нас, мы заблудились среди звезд и гравитационных течений. Он ведь бесконечен... Но в каком-то смысле Земля всегда с нами, здесь, - он приложил руку к груди, хоть и знал, что Дэль этого не увидит.

   - Она важна для вас, как для любого биологического вида важно перво-планета. Я понимаю.

   - Нет. Нет, Дэль. Она гораздо важнее.

   - Объясни.

   Объяснять не хотелось. Хотелось вернуться на станцию, снять пропитавшуюся потом и дымом форму, принять душ. Но где-то высоко над его головой напарник ждал и Илья, стараясь не смотреть на слепые дома, окружающие его, сказал:

   - Это сложно объяснить. Земля для нас не просто брошенная родина или, как ты говоришь, перво-планета. Это все. Это наш символ, символ прошлой жизни, настоящей и будущей. Символ жизни вообще. Земля - это наша колыбель, к которой мы ищем дорогу. И когда мы ее найдем, начнется новая жизнь. Настоящая. Прекрасная.

   - Для этого Империя расширяет свои территории по всей Галактике?

   - Да. Империя - лишь способ, средство. Форма. Ее цель - объединив миры, возложить их к ногам Земли, которую мы рано или поздно обретем. И тогда начнется новая эпоха. Для этого мы и работаем.

   - Ради Земли.

   - Ради Земли, - эхо, слетевшее с его губ, растаяло, высушенное все еще горячим городом, - Хотя может ее давно уже и нет, нашей Земли. Прошло много времени, Дэль. Ее могли уничтожить, она могла погибнуть как гибнут многие планеты. Космос опасен.

   - Я понял. Символ.

   - Да. Символ, в котором для нас заключено все - вера, любовь, жизнь, красота, надежда, сила, будущее. Это все - Земля. Потому Империя растет, увеличивается каждый день на десятки обитаемых миров, ширится. Мы готовим будущее не для себя или Империи - для нее.

   - И мы защищаем ее.

   - Да. Любая угроза для Земли должна быть уничтожена, в максимально быстрые сроки и без всякой жалости. Это часть имперской военной доктрины. Всякий мир, не согласный вступить в Империю и таким образом продемонстрировать преданность Земле, должен быть растерт в порошок. Наверно, это кажется жестоким... Но это не так. Это не жестокость, нами руководит не злость, а любовь и готовность защищать.

   - За Землю, - пробормотал Дэль непривычный ему боевой клич, - Я понял тебя, Илья. Ты прав. Теперь я понимаю. Эта планета тоже будет уничтожена?

   - Да, - безразлично ответил Илья, - После того, как мы задавим окончательно оборону, "Мельхиоры" разнесут ее в пыль. В системе появится еще одно астероидное поле. У врагов Земли не должно остаться ни одного шанса на существование. Да и планетка весьма гадкая... Две трети воды, горы, полезных ресурсов почти нет... Космический мусор. Она никогда бы не пригодилась  Земле.

   - Прибыла капсула. Через минуту спустится за тобой. Будь готов.

   Капсула действительно была уже здесь - на первый взгляд неуклюжая тумба, висящая в нескольких километрах над городом. Илья улыбнулся. Он чувствовал себя очень уставшим, но довольным, как и полагается чувствовать себя пилоту после долгой работы. Вскоре капсула унесет его далеко отсюда, туда, где нет ни обгоревших домов, ни каменой крошки под ногами, ни запаха паленого мяса. К дому. Но сперва...

   Зажав нос, он наклонился и поднял чужой пистолет. Он оказался тяжелым и очень неудобным. Илья не сразу нашел, как вынимается обойма, когда нашел - выщелкнул на ладонь узкий латунный цилиндр патрона.

   - Сувенир будет, - усмехнулся он, - Маришке подарю. У нас такого не найдешь. Пусть порадуется.  Как город этот называется?

   - А что?

   - Ну не могу же я привезти сувенир непонятно откуда. Наведи справки.

   Дэль молчал около минуты, потом уточнил:

   - Тебе надо местное произношение или на интер-лингве?

   - Давай местное. Так экзотичней.

   На этот раз Дэль молчал совсем недолго.

   - Берлин, - сказал он, тщательно произнося каждую букву, - Бер-лин.

   - Берлин... Глупое название, - Илья покатал теплый патрон на ладони и спрятал в карман, - Вечно эти аборигены придумают что-нибудь такое... Но звучит красиво. Маришка обрадуется.

   Через пять минут он уже сидел в десантном отсеке капсулы, укрывшись от жара толстой стальной скорлупой. Не теряя времени капсула оторвалась от земли и стала подниматься, за иллюминатором замелькала рваная ветошь облаков, пронеслись и исчезли остатки города, промелькнуло какое-то море. Илья достаточно насмотрелся на это - не глядя в иллюминатор он дремал, уткнувшись в кулак подбородком. Ему не было до нее дела. Она была всего лишь еще одной ненужной и бессмысленной пещинкой, одной из многих, но не последней. Когда она растворится в ледяном чреве космоса, истаяв под испепеляющим ливнем "Мельхиоров", останутся другие. Много других. Враги Земли, ждущие своего часа.

   Но он знал, наступит момент - и на них обрушится с небес заслуженная смерть.

   - Ради Земли... - пробормотал он, сползая за пелену беспокойного тряского сна, - Ради Земли...

 

 

                      

                                                                                         /16 июня 2007/